Отношение Православной Церкви к кремации

Вопрос о кремации возник сравнительно недавно, притом в странах, где православное население малочислено. По этой причине он мало обсуждался в Православной Церкви. В России он был обсуждаем в переод развития революционных движений 1905-6 г.г., но в то время мысль о кремации была настолько далека от реальных попыток ее осуществить, что повидимому никаких церковных постановлений относительно сжигания трупов не было. Однако мысль эта успела встретить возражения в небольших стаьях церковной печати. В новейшее время определенную борьбу с попыткой устроить крематорий в Белграде повела Сербская Церковь. В газете "Политика" в 1929 г. была короткая полемика в связи с этим между г. Куюнджичем представителем Общества "Огонь", организованного для пропаганды идеи крематория, и проф. богословского факультета архим. (ныне епископом) Симеоном Станковичем. Возражая против сжигания трупов, архимандрит Симеон указывает на то, что существующая практика погребения согласна с древнейшим церковным преданием и что мысль о сжыгании трупов родилась в масонских ложах, которые и стараются ее популяризовать. Г. Куюнджич, напротив, старался доказать, что сжигание трупов не противоричит христианской вере. О-во "Огонь" для внушения этой мысли общественности даже хотело устраивать "славу" по сербскому чину, но Патриархия, чтобы подчеркнуть свое отрицательное отношение к Обществу, запретила православным священникам принимать какое бы то ни было участие в этом торжестве.

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви заграницей тоже имел суждение по вопросу о сжигание трупов в связи с одним частным случаем и при этом 20 августа (2 сентября) 1932 г. вынес следующее постановление: "Принципиально сожжение тел православных христиан в крематориях не разрешается ввиду того, что этот обычай вводится безбожниками и врагами Церкви. Во всех частных затруднительных случаях предоставить решение Епархиальному Архиерею".

Есть сведения, что против крематория высказывалась и Элладская Церковь, но мы не знакомы с мотивировкой е± постановления.

Итак, поскольку перед Православной Церковью и православной богословской мыслью становился вопрос о кремации, он неизменно разрешался в отрицательном смысле, хотя никакого прямого общецерковного постановления по сему вопросу пока не было. Однако, если нет прямых канонов, осужлаюших сжигание трупов, то есть полное основание сказать, что введение такого обычая противоречило бы церковному учению и церковным правилам, поскоьлку оно шло бы вразрез с установившейся с первых веков христианской практикой.

Если подойти к вопросу с канонической стороны, то надо сказать, что в Церкви далеко не всякий богослужебный чин и не всякая правовая норма установлены особым законоположительным постановлением. Св. Василий Великий в 87 правиле говорит, что обычай в Церкви имеет силу закона. В другом правиле (91) Василий Великий пишет:"Из догматов и проповеданий, соблюденных в Церкви, иные имеем в учении, изложенном в писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского предания, приняли мы в тайне. Но и те и другие имеют одинаковую силу для благочестия. И никто не оспаривает последних, если хотя несколько сведущ он в церковных постановлениях. Ибо если бы вздумали мы отвергать не изложенные в Писании обычаи, как не имеющие большой силы, то неприметным для себя образом исказили бы самое главное в Евангелии, лучше сказать, обратили бы проповедь в пустое слово. Например (напомню сначала о первом и самом общем): кто возложивщих упование на имя Господа нашего Иисуса Христа письменно научил знаменовать себя крестным знамением? Какое Писание научило нас в молитве обращаться к Востоку? Кто из святых оставил нам письме слово призывания при показании Хлеба благословения и Чаши благословения? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о которых упомянули Апостолы или Евангелие, но и прежде и после них произносим другие, как имеющие великую силу к совершению таинства, приняв их из неизложенного в Писание учения. Благославляем же и воду крещения и елей помазания и даже самого крещаемого, по каким изложенным в Писании правилам? Не по соблюдаемому ли в молчании и таинственному преданию?" (цит. по изд. Творений в исправлен. Московской Духовной Академией перевод СПБ 1911, т. 1 стр. 831-832,сравн.92 прав. Василия Велик.). Толкуя 87 правило Василия Великого, Епископ Никодим Милаш справедливо говорит, что обычай имел в Церкви то же значение, что и закон, если только за ним было оправданное Церковью основание и если он освящен своим долгим существованием (Правила Православной Церкви с тумаченьима, Нови Сад 1895, т. 2, стр. 426). Действительно, целый ряд церковных правил ограждают ту или иную норму, как установленную древним обычаем. Таковы правила: 1 Вселенского Собора 7 и 18, 2 Вселен. Собора 2 и 7, 3 Вселен. Собора 8, Тульского 39 и 102. А отцы 7 Вселен. Собора в 7 прав., предписывая восстановить обычай вложения в основания Цервей св. мощей, удаленных оттуда иконоборцами, повелевают также восстановить и другие некогда оставленные иконоборцами обычаи и "тако содержати пописанному и не пописанному законоположению". Освящаюшего храмы без св. мощей Собор подвергает извержению, как преступившего церковное придание. Таким образом, если другие перечисленные нами правила указывают на древний обычай или предание, как на каноническую норму, то 7 правило 7 вселен. Собора содержит и санкцию (лишение сана) нарушителым неписанных церковных законов, никогда особо не объявленных, но хранящихся в вековых обычаях. И гражданская юридическая наука знает т.н. обычное право, но нигде оно не имеет такого значения как в Церкви, ибо ее обычаи являются выражением веры, хранимой ею как сокровищницей истины и нарушения их не только вызывают соблазн, но и можео привести к ересям и большим потрясениям. Вылившееся в большую ересь отрицание поклонения св. иконам, под предлогом, что оно не имеет под собой писанных законоположений и основано только на обычае, служит ярким доказательством правильности этого утверждения.

Каков установившийся и являющийся единственно законным способ погребения видно ясно из последования отпевания. Там прямо указывается, что по окончании последнего тело предается земле: "И тако вземше мощы отходим ко гробу последующым всем людем, предыдущем же священником... И пологаются мощы во гроб. Архиерей же, или священник, вземь перст лопатою, крестовидно мещеть сверху мощей глаголя: Господня земля и исполнение ея, вселенная и вси живущий на ней... и тако покрывают, яко обычно гроб".

В отношении погребения тел умерших христиан в земле обычай бесспорно сохраняется в Церкви неизменно с первых дней ее существования и потому к нему преминимо римское правило, приводимое Зонарой, а вслед за ним Еп. Никодимом при толкование 87 правила Василия Великого: "о чем не существует писанного закона, в том следует хранить нравы и обычаи" и "древние обычаи надлежит хранить как законы". Обычай погребать умерших перешел в новозаветную Церковь из времени ветхозаветного и сохранялся христианами, живушими среди народов, у которых было распространено сжигание трупов. таким образом св. каноны, ограждающие все обычаи Церкви, потребовалось тем самым соблюдать таковой обычай погребения умерших в земле. Но кроме канонической есть и другая сторона вопроса. В нашем погребальном чине проявляется во вне смиренное подчинение Божиему определению: "земля еси и в землю отыдеши" (Быт. 3,12). Вполне понятно, что масоны, имеющие пантеистическую идеалогию, борятся с этим законом Божьим. Обожествляя человечество, они хотят преодолеть свидетельствующий о низком падении человеческой природы закон тления, когда человек видит "по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, не имеющую вида" (Последование отпевания мирских человек). Напротив, весь чин церковного отпевания построен на погребение умершего христианина в земле, во исполнение езреченного Богом Адаму суда, "земнии убо от земли создахомся, и в землю туюжде пойдем". "Приидите убо, целуйте бывшаго вмале с нами, предается бо гробу, камением покрыватся, во тму вселяется, с мертвым погребается". Вид умершего и его погребение должны сужить нашему поучению: "Видяще предлежаща мертва образ восприимем вси конечнаго часа: сей бо отходит, яко травва посечеся, вретищем повиваем, землею покрываем"... (Стихиры из последования отпевания). Стихиры поробно говорят о тлении, призывая молится об усопших и вместе напоминая, что "воистину суета и тление вся житейская! иже иногда в житии, во гробы ввергаются".

Но полное истление тела, "все благолепие отлагающа, разрушена во гробе гноем, червями" - это нормальное явление для людей грешных. Вообще же христиане призваны к совершенству духовному, которое должно освящать и сами тела их. К верным сынам Церкви относится обетование: "елицы же прияща его, даде им область чадом Божиим быти". Верным говорится, что они "наследницы убо Богу, снаследницы же Христу" (Гал. 4, Рим. 8, 17). Напоминая в сязи с этими изречениями, что Господь называется "Царем царствующих и Господом Господствующих" (Апок. 19, 16) и "Богом богов" (Псал. 49,1), св. Иоанн Дамаскин пишет, что "несомнно и святые суть как боги, так и повелители и цари... Богами же называю, продолжает он, также и царями и повелителями не по природе, но потому, что они царствовали и господствовали над страстями и божественного образа подобие, по которому они и были сотворены, сохранили неповрежденными" (Точное изл. прав. веры, кн. 4, гл. 15). Смерть святых, по словам св. отца (там же) "скорее сон, нежели смерть. Ибо утрудился в век и жив будет до конца" (Псал. 48, 9-10). И самые останки святых, как чад Божиих и сонаследников Христовых, остаются источниками благодати, иногда сохраняясь нетленными и даже источающими миро. Даже в Ветхом Завете через мощи святых творились чудеса, чему примером служил пророк Елисей, о котором сказано, что "и по успении его пророчества тело его" (Иис. Сир. 48, 15) и от мощей которого даровано было воскресение мертвому (4 Царств 13, 20-21). Еще многочисленные знамения благодати от мощей святых новозаветных. Погребая тела усопших Церковь предоставляет воле Божией, предать ли их естественному истлению по суду изреченному Адаму, или победить естества чин и сохранить их нетленными, как один из явных знаков того, что живщые в них праведные души- в руц Божией и не прикоснулась их смерть (Прем. Сол. 3,1). Сжигать тела значило бы отказать от столь драгоценного благодатного знамения, служащего спасительным источником "многообразно изливающим благодеяния" (Св. Иоанн Дам. там же).

Итак существующий у нас чин погребения освящен древним обычаем и как таковой ограждается св. правилами, он согласен со всем духом православного учения о человеке и глубоко назидателен. Напротив, сжигание трупов неприемлемо с церковной точки зрения, как новшество, появившееся из зараженного источника, которое в случае введения его лишило бы нас нетленных мощей св. угодников Божиих.